темы по истории, географии или политике, обращаясь к нему, как к ходячей энциклопедии (я всегда восхищалась его эрудицией), то он тяжело вздыхал, прежде чем ответить, как будто я задавала самые тупые вопросы в мире. Это было ужасно неприятно и унизительно. Я осознавала, что у нас было разное образование, но нисколько не стыдилась задавать вопросы, чтобы узнать больше.

Я всегда ценила людей умнее меня и любила с ними общаться, чтобы постоянно узнавать что-то новое, тянуться за ними вверх. Несмотря на мои успешные годы учёбы в школе и на высшее образование, а также многочисленные ежедневные комплименты как от мужчин, так и от женщин по поводу моего ума и внешности, Франсуа иногда удавалось пошатнуть мою уверенность в себе, в собственных привлекательности и уме.

К счастью для меня, я была окружена более дружелюбными людьми на работе и в спортзале и у меня были друзья. Благодаря им я сохранила веру в себя, и болезненные подколы мужа не так ранили меня. Со временем я поняла, что это была его манера манипулировать мною, чтобы удержать возле себя…

Расставание

Понемногу разговоры Франсуа о нашей несовместимости и тот факт, что у нас не было общих увлечений, кроме просмотра фильмов, путешествий и похода к его родным, отсутствие всякой нормальной социальной жизни и развития, начали на меня давить. Мы прожили вместе уже 4 с половиной года, а мои попытки изменить Франсуа, все мои долгие и терпеливые разговоры с ним на эту тему, не давали результата. Мои одинокие походы в кино и к друзьям стали грустной нормой.

Проходя собеседование в международной фирме, занимающейся экспортом вин, я подружилась с русской ассистенткой Викторией. Мы с Викой как то очень быстро сблизились, стали гулять вместе, ходить в кино. Иногда, по выходным, я ночевала у неё, предварительно предупредив мужа.

Мы с ним всё больше и больше отдалялись и я думаю, что моё отсутсвие ему не доставляло недовольства, поскольку он мог спокойно смотреть свой футбол и фильмы про войну. Естественно я сообщила Франсуа, что он может связаться со мной в любое время суток, поскольку я оставляла телефон включённым даже на ночь.

Однажды, переночевав у Виктории, я отправилась на работу, а после этого пошла в кино, чтобы избежать тяжёлой обстановки дома. Вернувшись домой, я застала Франсуа в ярости. Несмотря на то, что он прекрасно знал о моих передвижениях и никогда никуда не хотел меня сопровождать, он начал на меня кричать, не захотел слушать моих объяснений, стал бить на кухне посуду (до этого момента я думала, что это делается только в фильмах и исключительно женщинами!), схватил мои новые, купленные мною осенние сапоги, и стал их бить об стенку (!?).

Он начал оскорблять меня матом, обозвал меня шлюхой и сказал, чтобы я шла «получать сексуальное удовольствие» (перефразирование в мягкой форме) туда, откуда пришла… Естественно, я заплакала от обиды за незаслуженные оскорбления, за моё долгое одиночество, связанное с его отказом разделять со мной выходы и нормальную социальную и семейную жизнь.

Когда я попыталась его остановить в его разрушительных действиях и вырвать сапоги, он сильно схватил меня за руки (у меня потом ещё долго были синяки от этой агрессии), поволок меня в ванную комнату и стал пытаться опрокинуть меня головой в ванную. Я подумала, что он хочет меня убить и очень испугалась. После первого момента паники, как при агрессии маньяка в России перед самым моим отъездом, я взяла себя в руки и сказала ему, что если он меня сейчас же не отпустит, то я вызову полицию.

Он начал насмехаться и сказал, чтобы я это сделала. Я вырвалась из его цепких рук и вспомнила о том, что когда-то прочитала про домашние супружеские агрессии. Женщины, которые спускают побои супругам с рук, тем самым принимают факт агрессии и роль жертвы. Мужья, убедившись в своей безнаказанности, продолжают неповинно избивать своих жён, а те начинают винить себя за то, что это они плохие жёны и сами во всём виноваты.

Я решила не пополнять ряды жертв и позвонила в полицию, объяснив, что мне нужна защита от мужа. Полицейские посоветовали мне ждать их снаружи и пришли довольно быстро, благо комиссариат находился неподалёку. Я объективно (насколько это было возможно в моём состоянии) описала им произошедшую ситуацию и полицейские предложили мне написать на мужа заявление, чтобы он посидел пару дней в камере. Несмотря ни на что, Франсуа был моим мужем и я не хотела сажать его даже временно. Я думала, что он опомнится и извинится.

Чтобы оправдаться и не выглядеть ничтожеством в глазах полицейских, к моему огромному недоумению, Франсуа рассказал полицейским, что он терпел меня и не выгонял, несмотря на наши натянутые отношения, чтобы я не потеряла гражданство. Я получила его несколько месяцев назад и не имела права уходить от Франсуа в течение года. Вместо того, чтобы сделать меня счастливой, построить нормальные гармоничные отношения, создать семью, Франсуа стал вести себя ещё хуже по отношению ко мне после получения мной гражданства и вот он выставлял себя жертвой, а меня непонятно кем.

К моему ещё большему недоумению полицейский, который пришел спасать женщину в слезах от агрессии её супруга, похвалил Франсуа за благородство его поступка (!!!), за то, что тот не выгонял меня из дома!!! Невероятная безграничная мужская солидарность! Знал бы он, что мне приходилось переживать каждый день, что от одиночества и отчаяния за неудавшийся брак меня, тогда ещё христианку, посещали грешные мысли о том, чтобы свести счёты с жизнью, и только вера в Бога и любовь к родным не позволила мне сделать этот страшный шаг.

Поскольку я отказывалась подавать заявление на мужа, чтобы не опускаться до его уровня (в моём сознании никогда не было и не будет места мести), полицейские отправили меня ночевать назад к Виктории. После этого Франсуа успокоился, но я не могла больше доверять мужчине, что поднял на меня руку и незаслуженно оскорбил меня. Я больше не хотела и не могла спать с ним в одной постели. Отвращение было сильнее меня.

Мой друг по спортзалу, Филипп, которого я изначально принимала за гея, отвез меня в супермаркет, где я купила надувной матрас, одеяло и подушку. Последние месяцы моей супружеской жизни я спала на полу, на надувном матрасе. Обида на мужа не проходила и я знала, что уже ничто не будет как раньше. Я достигла точки невозврата, когда уже ничего не вернуть назад: ни любви, ни былого доверия…

Я не знала, как выйти из этой ситуации. Я даже сходила к адвокату по делам иностранцев, объяснила последние события, агрессию мужа, наш разлад и невозможность продолжать жить вместе, но она сказала, что в моих интересах было не уходить из дома до окончания года, иначе мой муж мог обернуться против меня и я могла лишиться любых документов. Мне было напрямую сказано, что до тех пор, пока мой муж не начнёт меня убивать, я должна была терпеть и ждать.

Я продолжала жить и работать. Благо, у меня были замечательные коллеги, соседи, друзья по спортзалу и вне его. Меня ценили и поддерживали. Ко всему прочему, этой осенью я должна была начать мою учёбу для получения диплома по международной коммерции. Мне было очень страшно, так как я никогда не училась во Франции и боялась провалиться, в то время как на кону стояло многое. Мне давался неимоверный шанс изменить мою жизнь к лучшему. Государство финансировало учебу и я была намерена сделать всё, что было в моих силах, чтобы получить этот французский диплом.

Франсуа показал своё полное безразличие к нашему браку, уехав на несколько недель в отпуск и оставив меня одну. К счастью, учёба стала моим спасением. Я погрузилась в неё, как утопающий цепляется за спасательный круг.

На новогодний ужин, который я должна была провести с моими друзьями – индийской супружеской парой, я собиралась поехать одна.